Андрей Бартенев: человек и проводник

30 сентября в Московском музее современного искусства на Гоголевском, 10 открылась масштабная ретроспективная выставка человека-перформанса, маэстро эпатажного костюма, создателя ярких инсталляций Андрея Бартенева.

За процессом подготовки к проекту можно было наблюдать в режиме реального времени - в пространствах выставочных залов на Гоголевском за два месяца до выставки была устроена открытая "мастерская Бартенева", куда могли прийти не только ученики и приближенные мастера, но и любые желающие - и принять участие в реставрации старых и создании новых объектов.

Фото © Полина Безрукова

Можно вспомнить Энди Уорхола и его "Фабрику", которая была известна не только как студия мастера, но и как тусовочное место Нью-Йорка, где устраивались андеграундные вечеринки в духе свободных 60-х. Другое время - другие приоритеты, и уорхоловский вальяжный формат был переработан в нечто более подходящее времени и месту. Атмосфера на "фабрике" Бартеньева носила скорее не "тусовочный", а "учебный" характер, вернее ее определить как атмосферу со-творчества. К открытой - публичной - системе работы с проектами Андрей был готов уже давно, не раз определяя своей основной жизненной ролью роль проводника между параллельными вселенными (из одной из которых он и появился на художественной сцене), среди которых путешествует он сам и которые помогает познать своим ученикам и добровольным помощникам.

В современном мире, в современной Москве темп жизни не просто скоростной, а высокоскоростной, поэтому различные новые явления часто пролетают мимо нас с бешеным ритмом, не успев нам дать их как следует рассмотреть, так и только что появившийся формат «открытой мастерской» сразу же перешел из рядов "нью" в ряды "модно". Уже в сентябре этого года ново-модной тенденции подчинилась не только выставка Бартенева, но и основной проект Московской биеннале современного искусства. Популярность формата вполне объяснима: ни для кого не секрет, что в искусстве самым интересным является не результат, а процесс создания работы, возникновение целого из мельчайших деталей, из одного мазка кистью в целое полотно, из куска камня в скульптуру.

Новое - это хорошо забытое старое. Вспомнить хотя бы Джексона Поллока, который творил в своей домашней мастерской что-то непонятное для публики, что-то слишком абстрактное для восприятия, и вот однажды процесс работы над полотном был снят на видео: Поллок не прикасался к холсту, он разбрызгивал краску на разложенный на полу огромный кусок бумаги. И вот она сенсация! Критики, зрители, коллекционеры – все сразу же заинтересовались уже не очень молодым американским художником. А почему? Он не поменял манеры исполнения, его стиль остался таким же, каким и был до того видео, но общественность вдруг получила возможность увидеть процесс создания – самое прекрасное, а, главное, сокровенное в искусстве. Представьте себе, как бы выглядел процесс создания великим Леонардо сфумато на его полотнах, вообразите, как Роден придавал движение своим скульптурам…

А сейчас, на наших глазах, самые смелые, а именно резиденты основного проекта биеннале и Андрей Бартенев показали общественности процесс создания своих работ, возникновение истории мировой художественной культуры.

Второй корпус Музея современного искусства занимают работы учеников и последователей великого мастера. Посетитель выставки будто бы под руку с Бартеневым проходит из мира работ самого проводника в мир работ его учеников. Я решила узнать мнения "очевидцев" этого невероятного явления и расспросить у них, как же все происходило на самом деле.

Ксения Драныш: Я работала не в мастерской Андрея [здесь и далее имеется ввиду мастерская, организованная в пространствах ММСИ на Гоголевском – прим. ред.], а на Дымовской фабрике, но знаю, что другие ребята реставрировали работы 90-х годов. Многие из них были повреждены, они их мыли, зашивали, заново красили. Кроме меня с «облепихой» ему помочь никто не мог. Он рассказал, что и как должно быть, ну и я поехала делать. Несмотря на то, что сроки были очень короткими, и работать нужно было не только быстро, но и качественно, мы все успели сделать.

Фото © Полина Безрукова

Я не могла его подставить, потому что он значит для меня очень много - как человек и как учитель. Мне кажется, что он сам не понимает, как много «нам» дает, просто даже своим присутствием. Когда он рядом происходит некое потрясение, я бы сказала, что у меня наступает воодушевление, когда я с ним общаюсь или работаю.

Инсталляция «Облепиха» по словам Андрея Бартенева как нельзя лучше передает его сегодняшнее состояние. "Мое детство прошло за Полярным кругом, в Норильске. Полярный день, когда солнце вертится вокруг тебя и вообще не уходит за линию горизонта, привел мое восприятие мира к некой окружности. Все, что я рисую, шью, строю, подвержено структуре круга" (из интервью Алене Долецкой для журнала Interview от 28 сентября 2015 года). Так и "Облепиха" на этой выставке стала олицетворением современных настроений Андрея.

Ксения Горбатюк: Я работала непосредственно в мастерской. Эмоции и ощущения от всего происходящего у меня остались только теплые и искренние. Андрей на протяжении всего этого времени, вдохновлял нас и излучал любовь и доброту, мы все стали настоящими друзьями! Всегда хотелось возвращаться в мастерскую: помогать, работать, снова помогать, да и к Андрею можно было обратиться по любому поводу, он всегда общался с нами вживую. Процесс работы был легким и неформальным, у каждого был свой объект, с которым он работал: машировал [многослойная техника изготовления папье-маше - прим. ред.], клеил, красил. Все, кто приходил день ото дня в мастерскую были в восторге от Андрея и его энергетики. Приходя сейчас на выставку, я испытываю такую необычайную гамму чувств и эмоций от того, что я приняла участие в таком проекте и что лично знакома с таким невероятным человеком.

Фото © Полина Безрукова

Полина Безрукова: Ох, я могу честно сказать, что Андрей Бартенев перевернул моё сознание. Каждый день в мастерской заряжал нас такой энергетикой, которую очень трудно найти. Он заряжал нас добротой. Искренней добротой. Несмотря на тяжелый труд и ограниченные временные рамки, я каждый день приходила туда, как на праздник, а если не приходила, то упущенный день ощущался как целый пропущенный месяц. Он часто рассказывал нам истории, о его прошлом, учил нас машировать и делал это всё с невероятной радостью и добротой. Я ни разу не видела его злым или раздражённым. Но кроме прекрасного Андрея в мастерской я обрела потрясающих друзей, с которым и общаюсь каждый день. У нас не было ссор, мы жили как некая коммуна, подкармливая друг друга (смеется), старались друг другу помогать, и сами придумывали всякие перформансы. Мы много танцевали и пели в мастерской. Смех почти никогда не умолкал. И работа, знаете, действительно была нам в радость. Те, кто пришел туда волонтерами, вышел оттуда участниками "Фабрики Бартенева", мы стали семьей, имя которой Бартеневцы! И как сказал Андрей: "Это только начало". А мы что? Мы этому безумно рады. Думаю, теперь музеи часто будут делать такие открытые мастерские, так что все самое интересное еще впереди. Об этом невероятном опыте я готова говорить часами!

Фото © Полина Безрукова

Для меня удивительно то, что все, к кому я обратилась за комментариями к мастерской, были невероятно отзывчивыми и добродушными. Они сразу же были готовы поделиться своим опытом с совершенно незнакомым им человеком. Как вы видите, отзывы наполнены чистой и искренней любовью к Мастеру (с большой буквы). После таких положительных отзывов я осмелюсь сделать вывод, что Андрей Бартенев совершенно точно справляется со своей миссией «проводника», участники его мастерской видят в нем своего учителя и наставника. Я бы даже назвала его добрым волшебником, с вашего позволения. Человека со знаком «плюс», с таким положительным зарядом его космических частиц, что его хватило на весь коллектив "фабрики". Без сомнения, участники мастерской после открытия проекта могли выйти на Гоголевский и сказать: "Андрей Бартенев, я тебя люблю!". И название выставки полностью оправдывает себя.

А я мысленно желаю Андрею Бартеневу вечной молодости и надеюсь на новую встречу с ним в самых разных измерениях.

Арина Романцевич