«…надцатого макабря»: выставка-призрак на территории бывшего пионерского лагеря

Встретить призрак коммунизма и ожившие образы из романа Нила Геймана — реально, если отправиться в парк-отель «Белые аллеи» (54 км Калужского шоссе) до конца осени. Там на выставке «…надцатого макабря» под совместным кураторством Ирины Кулик, Polly T и Натальи Конюковой голоса художников сливаются в звучный хонтологический вой — чем не саундтрек для проводов самого темного месяца года.

Осторожно, тыква превратится в снежинку 1 декабря на торжественном финисаже проекта.

Текст: Юлия Крышевич
Фото: Наталья Конюкова, Юлия Крышевич

Территория парка-отеля «Белые аллеи». Фото: Юлия Крышевич

Арт-проект на территории гостиницы — явление часто невнятное, потерявшееся между клиентоориентированным дизайном среды и претензией на эстетику более высокого порядка. Выставка «…надцатого макабря» уютно теряется в огнях «Белых аллей» и недвусмысленно заявляет: фантомы утопического прошлого продолжают жить, хотя бы в наших головах — а это уже повод для дискуссии.

Сайт-специфичный по своей природе, проект демонстрирует лучшие признаки, характеризующие актуальное искусство сегодня. Интертекстуальность объектов, их живое взаимодействие со зрителем, полимедийность, находчивое использование готовых форм… Куратор Polly T рассказывает, что работы отбирались не через опен-кол, а в процессе обсуждения: часть из них была создана специально для выставки, другая  — стала развитием более ранних задумок художников, «присмотренных» организаторами, например, на Болотной биеннале и на семестровых показах ИСИ ИБ. Участников в свою очередь «покорили» локация и сама идея проекта.

«Опора номер один» Ангелины Ушко. Фото: Юлия Крышевич

«Опора номер два» Ангелины Ушко. Фото: Юлия Крышевич

Многослойная концепция соединяет прошлое гостиницы в качестве пионерского лагеря с понятием хонтологии. Предложенный Жаком Дерридой в 1993 году для описания состояния так-и-не-наступившего коммунизма(1), термин «хонтология» активно переосмысляется философами в новом тысячелетии. В частности, британский культурный теоретик Марк Фишер, исследователь «безальтернативного капиталистического реализма», уделял(2) в своих текстах много внимания тому, как модернистская поп-культура (особенно, музыка) сопротивлялась гегемоническим тенденциям в экономике и политике. Друг Фишера, музыкальный журналист Саймон Рейнольдс, нарек состояние хандры по пройденному этапу развития в культурной индустрии «ретроманией» и посвятил феномену одноименную книгу(3).

Хонтология, как тоска по потерянному раю, редко подразумевает нечто конкретное: скорей, это вайб в поиске теоретической подоплеки — или художественного воплощения. Вызванный ностальгией по «утраченным возможным вариантам будущего», призрак продолжает жить в закоулках души. Участники выставки чутко уловили этот лейтмотив, предложив зрителю разные варианты его прочтения: в эстетической огранке хоррор-фильмов или через фильтр сугубо личного переживания. Поверх авторских описаний, куратор Ирина Кулик дает комментарий к каждой работе, обеспечивая гипертекстуальные связи на макроуровне.

 Заброшенный корпус на территории бывшего пионерлагеря. Коллаж предоставлен Polly T

Таким образом, в художественный отряд проекта вошли Екатерина Алимова (объекты), Алексей Лука, Дима Гред (стрит-арт), Павел Зуданов (скульптура), Катерина Шафир, Антон Кузнецов (живопись), Эльдар Ганеев (смешанные медиа), Мария Сафронова (инсталляция), Ангелина Ушко (текстиль), Митя Гранков (саунд-арт), Дима Филиппов (видео-арт) и одна из кураторов выставки, Наталья Конюкова. Работы внутри номеров гостиницы погружены в пионерское прошлое места, в то время как арт-объекты, разбросанные по территории «Белых аллей», увлекательно взаимодействуют с открытым пространством и причудами погоды.

Большинство художников «…надцатого макабря» следуют эстетике хоррора, знакомой многим зрителям приятным чувством возбуждения от страха. Огромные надувные скульптуры Павла Зуданова «Или-или»(4), повисшие на потолке зала как курьи ножки, напоминают заколдованный лес из детской страшилки, транслируя ужас поглощения. «Паук» Алексея Луки (комната 18), того и смотри, разрастется размером с комнату, повторив судьбу кафкианского героя Грегора Замзы. В «Жарком лете» Марии Сафроновой (комната 18) угроза ядерной катастрофы становится реальностью. Перед нами — манекен, окутанный в костюм химзащиты с цветочным принтом. Не исключено, что под одеждой притаился гость из мрачного будущего, который пришел «делать любовь, а не войну».

«Паук» Алексея Луки (комната 18). Фото: Наталья Конюкова

«Жаркое Лето» Марии Сафроновой (комната 18). Фото: Наталья Конюкова

Живописец Антон Кузнецов — единственный на выставке делает прямую отсылку к коммунизму. На картине «Ленин в интерьере» (комната 10) мы видим призрака Ильича и два его бюста — пустых обозначающих. Визуальный парадокс сюжета подчеркивает фантомность происходящего: сложно сказать, кто из представленных здесь Лениных более «жив». С другой стороны, значение приобретает угол зрения: возможно ли дематериализовать понятие, пересмотрев его, наделив меньшим смыслом?

«Ленин в интерьере» Антона Кузнецова (комната 10). Фото: Наталья Конюкова

Другая работа Кузнецова, «Птица» — чуть более рафинированная метафора побега в никуда. На картине разбившееся об экран животное напоминает схему самолета, который так и не отправился в небо. В тексте Филиппо Томмазо Маринетти, предшествующем его знаменитому манифесту, есть похожая сцена. В рассказе альтер-эго футуриста жарко спорит с друзьями о современной поэзии, после чего срывается посреди ночи в автомобильную гонку. Машина летит на ревущей скорости, как и мысли в голове героя — но резкое падение в канаву замедляет обоих. Альтер-эго Маринетти осознает, что мир будущего еще не наступил (чему бы наверняка позавидовал Фишер).

«Птица» Антона Кузнецова (комната 10). Фото: Наталья Конюкова

Изящную попытку запечатлеть образ ускользающей эпохи предпринимает Екатерина Алимова в инсталляции «Хрустальные замки» (комната 10). Квинтэссенция советского детства застывает в руках Алимовой в груде хрусталя, некогда символизирующего достаток и гостеприимство. Замок Алимовой — настолько хрустальный, что почти воздушный — подчеркивает флюидность ментальных конструктов, которые только кажутся неизменными. «Звуковые картины» Мити Гранкова на противоположной стене комнаты — не только авангардистская метафора новой сущности искусства, но и омен более масштабной работы художника в радиусе нескольких сотен метров.   

«Хрустальные замки» Екатерины Алимовой (комната 10). Фото: Наталья Конюкова

«Звуковые картины» Мити Гранкова (комната 10). Фото: Наталья Конюкова

Покидая здание гостиницы, зритель готовится к очередному витку встреч с арт-объектами: они ждут его прямо на выходе из отеля, в заброшенном корпусе бывшего пионерлагеря, у пруда и на недостроенном фундаменте сооружения-призрака. Мохнатые, по-французски красные сети-трансформеры Ангелины Ушко — «Опора №1» и «Опора №2» — преломляются в попытке соединить параллельные плоскости. Через образованные плетениями грани открываются неожиданные ракурсы взгляда — на мир, на самого себя. Безымянный мурал Димы Греда отыскать не так просто: настолько удачно слилась работа художника с окружающей ее природой. Конспирологическая по духу и аскетичная по форме, роспись Греда войдёт в коллекцию уличных арт-объектов «Белых аллей», сообщает Наталья Конюкова.

«Без названия» Димы Греда. Из коллекции парка-отеля. Фото: Наталья Конюкова

Больше пространства — больше возможности задействовать его в решении авторской задачи. В инсталляции «Аэропорт» Катерина Шафир и Эльдар Ганеев иллюстрируют прерванность движения буквально: через безлюдную очередь к стойкам регистрации, зависшие табло с номерами рейсов — и звуковым сигналом, который дает надежду улететь хотя бы в мыслях. Впрочем, путешествовать можно и в никуда — это дает невероятное чувство свободы, если помнить о том, что видишь сон. Видео-арт Димы Филиппова «Локтевский район» в соседнем помещении заброшки украшают выцветшие указатели с названиями населенных пунктов на периферийных дорогах страны. Вместо практической информации, таблички дают ощущение бесцельности пути, который длится вечно — пока он длится. Романтика фривея роднит американские автотрассы с отечественными — с той разницей, что российский вариант пока что более свободен от обилия придорожных закусочных, магазинов и прочего исчадия коммерческой инфраструктуры.

«Аэропорт» Катерины Шафир и Эльдара Ганеева. Заброшенный корпус. Фото: Юлия Крышевич

«Локтевский район» Димы Филлипова в заброшенном корпусе. Фото: Наталья Конюкова

Работа Натальи Конюковой «Про оддов. Эпизод 2» придает облику заброшенного корпуса налет научной фантастики. Инсталляция повествует о различиях, которые проявляются у популяций в животном мире с ранних дней жизни, а формируются еще в материнской утробе. Одды — другие, значит странные, поэтому их стоит уничтожить или хотя бы избегать. Страх перед Другим сопровождал людей с незапамятных времен: фильмы ужасов играют с этой человеческой слабостью, гипертрофируя образы подозрительного и неприятного до чудовищно-инопланетного.  

«Про оддов. Эпизод 2» Натальи Конюковой в заброшенном помещении. Фото: Юлия Крышевич

Наконец, «Звуковые объекты» Мити Гранкова — результат бережного взаимодействия с найденными материалами — иными словами, неутомимый поиск гармонии в повседневности мира. Свернутые металлические листы, перетянутые струнами с тыльной стороны, напоминают о советском движении производственного искусства. Инструменты Гранкова нетребовательны: любой может стать их дирижером — в то же время, вибрации, издаваемые объектами, резонируют с телом исполнителя и окружающим пространством, что сулит переход на новый уровень восприятия реальности.

«Звуковые объекты» Мити Гранкова тоже расположились в старом корпусе. Фото: Наталья Конюкова

Работа саунд-художника не случайно подытоживает эту статью. Выставка «…надцатого макабря» звучит как огромный музыкальный инструмент. Собранный из множества расстроенных струн, он возвращается к жизни через полифонию мелодий, свежее звучание и хороший резонанс со средой. По словам искусствоведа и куратора проекта Ирины Кулик, чтобы бороться, необходимо представлять себе цель борьбы и иметь образ лучшего будущего. «Мне кажется, сегодня художники, как и музыканты или фантасты, могли бы если не предложить утопическую перспективу будущего, то хотя бы напомнить о её утрате», — заключает куратор.

Фото: Наталья Конюкова

На обложке: инсталляция Павла Зуданова «Или-или» (зал гостиницы). Фото: Юлия Крышевич

(1) Деррида, Жак. 1993. Призраки Маркса. Галиле, Париж
(2) Марк Фишер раскрывает эту тему в своей известной работе Капиталистический реализм (2009), а также в текстах постов и в лекциях, опубликованных посмертно.
(3) Рейнольдс, Саймон. 2011. Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого. Фабер энд фабер, Лондон
(4) Название работы не случайно отсылает к знаменитому трактату Кьеркегора. В «Или-или» датский философ призывает отказаться от диалектического мышления в ситуациях, открывающих свободу выбора. В некотором смысле Фишер говорит о том же, когда пишет, что восстать против капитализма не значит отрицать в нем все и бежать в иллюзию идеального строя.

Выставка «…надцатого макабря» продлится в парке-отеле «Белые аллеи» до 1 декабря включительно.
Кураторами проекта выступили Ирина Кулик, Polly T, Наталья Конюкова.
Участники: Екатерина Алимова, Митя Гранков, Дима Гред, Павел Зуданов, Наталья Конюкова, Антон Кузнецов, Алексей Лука, Мария Сафронова, Дима Филиппов, Ангелина Ушко, Катерина Шафир, Эльдар Ганеев.
Подробности на сайте проекта по ссылке.